Конор говорил всё это с ухмылкой на лице, продолжая в упор смотреть на Роберта, так, наверное, смотрит мальчишка на погибающего по его воле паука. Конор знал, что его приятели проголосуют за то, чтобы продолжать путь, а не стоять в очереди.
Казалось удивительным, что никто не заступился за мистера Рассела. Все: Мэтью, Марк, Том, Фрэнк и другие, – просто стояли и наблюдали за этим противостоянием между лидером группы и Конором. Нет, они вовсе не хотели, чтобы мистер Рассел, который и организовал эту поездку, потерял свой авторитет и, конечно, не ставили перед собой цель унизить его. Виной этому бездействию, этому странному безразличию являлось золото. Золото – цель всех, отправившихся в это путешествие, и чем быстрее им удастся добраться до месторождения заветного металла, тем лучше. Люди всегда желают богатства, в этом случае их можно сравнить с гномами, которые всеми силами охраняют свои подземные сокровища. Но важно помнить, что люди всё-таки не сказочные существа, а жизнь совсем не похожа на сказку.
– И так, – произнёс Конор, выдержав довольно длинную паузу, – все, кто хочет продолжать путь, поднимите руку.
Не успел он договорить, как некоторые уже устремили ввысь руки. В основном те, кто часто разговаривал с Конором, такие как молчаливый Мэтью и Марк. Но через несколько секунд проголосовали и остальные: поднял руку и Том, потом Эдвин и Фрэнк, который постоянно поправлял очки, вероятно, от волнения.
Сначала Эдвин не хотел голосовать за вариант, предложенный Конором, он думал, что будет на стороне мистера Рассела. Но Эдвин вспомнил, что он обещал матери как можно скорее вернуться, а если он быстрее доберётся до приисков, значит и быстрее вернётся в Нью-Йорк.
– Ну что ж, – всё так же с ухмылкой говорил Конор, – большинство проголосовало за то, чтобы срезать, значит, мы, не теряя ни минуты, продолжим путь. Вам ясно, мистер Рассел?!
Роберт, старавшийся до этого смотреть в глаза Конора, отвёл взгляд в сторону. Так и осталось неизвестным, что он думал.
– Хорошо, я и без слов вас отлично понимаю, – сказал Конор. – Все по фургонам! Мы едем дальше! И так здесь, наверное, больше часа уже стоим. Вы не волнуйтесь, мистер Рассел, вы всё так же будете показывать нам дорогу, как и до этого.
Все устроились по местам и поехали прочь от реки Плат и громадной очереди. Роберт, как и раньше ехавший самым первым, заметно помрачнел и будто бы даже немного сгорбился. Зато Конор, чувствовавший себя победителем, горделиво задирал нос.
– До встречи, придурки! – крикнул он продолжавшим стоять в очереди людям. – Счастливо оставаться!
Они отдалялись от очереди всё дальше и дальше, снова мечта подарила путешественникам крылья, и они старались ехать быстрее, снова минуты начали казаться секундами, а часы – минутами. Большинство уже утверждало, что на самом деле хорошо, что у них хватило ума срезать, что мистер Рассел, скорее всего, перегнул палку, ему следовало сразу согласиться с Конором, а не ждать начала голосования.
Но приятели Конора много чего не знали о нём, они не догадывались о том, что может скрывать этот человек. Много тайн крылось в его тёмном прошлом. Ещё несколько часов назад Марк, разговаривая с Конором, не мог не заметить, что он нелестно отзывается о своём отце. А дело в том, что его отец, перебрав со спиртным, приказал как-то одному негру хорошенько высечь Конора. Именно после этого унизительного наказания он понял, какое это удовольствие бить негров. Приятели Конора не знали, что не прошло и нескольких месяцев после его свадьбы, как ему пришлось развестись с женой, с которой он постоянно ругался. Все эти случаи вызывали у Конора только ненависть, сделали его грубым и жестоким. И, наконец, никто не догадывался о том, что хотел сделать Конор, как только окажется в Калифорнии, никому даже в голову не приходило, рядом с каким человеком они находятся…
Глава 4. Обстановка накаляется
Путешествие продолжалось. Путь, по которому теперь двигалась группа Рассела, не казался опасным, по крайней мере, пока. Конор ещё несколько дней после того противостояния между ним и Робертом, напоминал всем, что как же замечательно, что они всё-таки срезали. Многие, в частности такие, как молчаливый Мэтью и Марк, хвалили его после каждого упоминания о переправе. Ощущение преимущества перед остальными, осознание того, что они достигнут приисков раньше, чем «те придурки из очереди», как выразился Конор, создавали у них некое чувство эйфории и больше расслабляли их.
Горы остались далеко позади путешественников, теперь их всё чаще окружали леса, сменявшиеся иногда огромными лугами. Становилось теплее, что говорило о том, что нежная весна постепенно уступает место жаркому лету. Каждый день на небе ярко светило солнце, ни одна тучка не смела его заслонить. Один только раз путников застал дождь, да и то недолгий.
Так же быстро, как вокруг изменялся пейзаж, менялись и сами путешественники, и некоторых теперь даже невозможно было узнать.
Например, Мэтью стал больше общаться с остальными. Он поведал, что он сын известного на востоке пианиста, что у него, как и Конора, имелось много рабов, но Мэтью разорился, продал их и отправился на поиски золота. Говорил он теперь громче и меньше бормотал себе что-то под нос. Также Мэтью уже не старался спрятать за спину руки. Исчез его бегающий туда-сюда взгляд.
Что касается Марка, то он теперь зачем-то старался как можно громче разговаривать с Конором и смеяться над его историями, будто хотел, чтобы непременно все знали о его хороших отношениях с тем, благодаря кому они доберутся до золота быстрее. С его лица всё также не сходила широкая улыбка. Но если раньше Марк улыбался только ради того, чтобы похвастаться на редкость ровными зубами, то сейчас его улыбка действительно стала искренней.
Но не все радовались. Чем дольше они ехали по короткой дороге, тем больше волновался Фрэнк. Он то и тело каждый пять минут протирал очки и чесал нос, что означало, что он не на шутку встревожен.
– Сейчас бы я сидел у пациента, слушал жалобы и мерил температуру, – говорил он каждое утро сидящему рядом Эдвину. – Да, сидел бы и мерил температуру, сначала у одного, потом у второго и так далее… просто бы мерил температуру.
После таких слов Фрэнк в очередной раз начинал чесать нос, затем немного отпивал из фляги, протирал очки и смотрел вдаль, пытаясь не волноваться. Такое его поведение сильно озадачивало Эдвина, ещё когда только они знакомились Фрэнк выглядел более спокойным человеком, больше всех, наверное, уверенным в свою удачу на приисках.
– Ты же говорил, что обычная жизнь не для тебя, – напомнил как-то ему Эдвин их разговор в день знакомства.
– Говорил. Но не знаю, может я ошибся, – быстро ответил Фрэнк. – Мерить температуру, слушать жалобы, выписывать рецепты – все эти занятия хоть и кажутся скучными, но в то же время они очень спокойные. Сам посуди, из спален пациентов на меня же не выбегут индейцы с копьями.
В течение следующих двух часов Фрэнк молчал, полностью сосредоточившись на созерцании небольшой чащи, видневшейся вдалеке. Когда он смотрел вдаль, то мысленно перемещался в родной Балтимор, в котором многие люди нуждались в медицинской помощи.
Беспокойство Фрэнка, подобно чуме, передалось в итоге и Эдвину. Он начал замечать, что его одолевало странное волнение, когда они останавливались на ночлег не далеко от какого-нибудь маленького леса, откуда слышались различные звуки, издаваемые ночными животными. А один раз даже какое-то дерево на горизонте показалось ему индейцем.
Перемены не прошли стороной и Тома. Он полностью отказался от своей привычки щёлкать пальцами. Теперь он отличался непонятно откуда взявшейся сонливостью, он зевал раз десять на дню точно. А ещё Том заметно побледнел, и так же, как и Фрэнк, полностью растерял весь энтузиазм и веру в удачу. Он часто переспрашивал, когда разговаривал с кем-то и мог совершенно неожиданно поменять тему разговора.
Что же касается мистера Рассела, то он уже меньше подбадривал всех остальных. Хоть и заметно было, что он не на шутку переживал по поводу своего авторитета, который чуть не растерял в споре с Конором, Роберт всё же старался скрыть своё волнение, что получалось не всегда.
Удивительно, как по-разному люди способны переживать одни и те же ситуации! Пока одна часть группы Рассела была опьянена удачей, что они всё-таки двигаются по короткой дороге, а значит и приедут быстрее, остальных не покидали мысли о том, что их поджидает опасность. Плохое предчувствие нередко приводило к бессонным ночам, во время которых путешественников покидали мечты о Западе и мучили воспоминания о Востоке. Но они помнили, что сами проголосовали за то, чтобы отправится по короткой дороге, их ведь никто не просил поднимать руки. Но теперь, если бы они могли вернуться в тот день, то уже бы точно послушали мистера Рассела. Но, к сожалению, было поздно что-либо менять, слишком поздно.
